Шимон Бриман
Фантазмы новой России
Творец утопии
Разоблачение преступлений прошлых десятилетий и тотальное поражение под натиском богатого Запада породили исторический пессимизм в сердцах многих россиян. Отпавшие части бывшей империи унижали самим фактом своего независимого существования (особенно Украина). Казалось, что в истории России слишком много плохого и постыдного. С такой горечью было очень трудно жить народу, который еще недавно считал себя лучшей частью человечества.
Долго этот мазохизм не мог продолжаться; сжатая пружина "национальной гордости великороссов" начала распрямляться в 1999 году (антиамериканизм, защита "братишек-сербов", лозунги многополярного мира и "Покупай отечественное!"). Державническая риторика Путина обратилась к имперскому архетипу россиян и получила массовую поддержку, дав людям оптимизм после 10 лет раздрая и надежду на зажиточное будущее под эгидой привычной власти. По сути, курс Владимира Путина - это возрождение былого величия России и цивилизационный реванш в 21-ом веке после неудач в веке 20-ом (за скобками остается вопрос, хватит ли у России ресурсов на такой реванш и позволят ли его сделать другие страны).
Новое время потребовало новых песен. Духовный вакуум заполнила своеобразная часть беллетристики - новая российская фантастика. Крайне востребованным стал жанр альтернативной истории. Фантастика и раньше была в России формой эскапизма - бегства от действительности. А в конце 1990-х годов разразилась повальная мода на конструирование иной истории. В этой фантастике Российская империя благополучно разрешала свои проблемы без революций и потрясений, становясь самой богатой страной мира. Подобная литература стала анестезией для миллионов россиян, видящих вокруг себя совсем противоположные картины.
Не только писатели уносились в сладостные дали, воображая альтернативные события истории. Однажды я стал участником сюрреалистического турнира. В Москве высокопоставленный чиновник министерства по делам национальностей пригласил меня к своему компьютеру, где была включена программа необычной морской войны: Украина и Россия сражались на Черном море. Не скрою, что руководимый мною украинский флот одержал победу, водрузив желто-голубой флаг над Новороссийском и Сочи к огорчению хозяина-москвича.
Среди современных фантастов недавно выделилось имя Василия Звягинцева, ставшего популярным благодаря серии романов "Одиссей покидает Итаку", "Вихри Валгаллы", "Схватка бульдогов под ковром", "Бои местного значения". Летом 2001 года в Израиль был мгновенно доставлен из Москвы свежевышедший роман "Время игры", сразу же сметенный с прилавков. Феномен успеха Звягинцева базируется не только на мастерстве беллетриста, но и на точном улавливании потребностей масс и сигналов из Кремля. Если исстрадавшиеся низы и вальяжные верхи хотят увлекательного чтива о Великой России, то инженер человеческих душ создает необходимые произведения.
Кто же он, этот новоявленный гуру российской фантастики? Василий Звягинцев родился в 1944 году в Грозном - то есть в знаковое время (война и выселение чеченцев) и в знаковом месте (Чечня - исторический вызов России). Окончив мединститут в Ставрополе, работал врачом "Скорой помощи", затем врачевал на Сахалине. Снова Ставрополь и 10 лет работы в комсомоле и политорганах МВД (вот откуда эта идейная начинка будущей фантастики!).
Василий Звягинцев стал творцом новой утопии - автором первой после Чернышевского и снов Веры Павловны позитивной картины будущего России. Звягинцев изобразил прекрасную и могучую Русь 2056 года так, что у тысяч изголодавшихся по оптимизму читателей сердце взвилось от счастья. Если добавить к этому патриотическому футуризму интеллигентские размышления о бремени бытия в духе Стругацких, поперчить псевдоеврейскими шутками и намеками на заговор "сионских мудрецов", полученную смесь подогреть на огне авантюрного детектива под крышкой инопланетных цивилизаций, то в итоге как раз и получится фантастика Василия Звягинцева.
Югороссия
Рождение в Чечне и нынешнее проживание в Ставрополе явно отразились на творчестве Звягинцева. Пером писателя движут ощущения белого человека на Юге, чувства европейского интеллектуала на колонизируемом пространстве жаркого пояса. Герои Звягинцева не копируют самодовольных англичан в чуждой Индии киплинговской эпохи, но своими поступками подчеркивают особость южных пределов Державы. В книгах фантаста причудливо сплетаются отголоски казацкой вольницы Предкавказья и мечты всех поколений русских националистов о Проливах, Царьграде и о выходе к теплым морям.
Благословенный Юг всегда манил бледнолицых россиян, вызывая то мечтательную тоску (славянофилы, Александр Грин), то экспансионистские аппетиты (Павел Милюков, Владимир Жириновский и всегда - Генштаб России-СССР). У Звягинцева же получился синтез мечтаний и агрессии.
Так в романах родилась Югороссия - врангелевское государство 1920-х годов. Если Василий Аксенов дарил белогвардейцам только Крым, то Василий Звягинцев размахнулся шире. В его альтернативной истории Югороссия включает в себя Северный Кавказ, Дон, Левобережную Украину, Новороссию и Таврию. Одесса, Екатеринослав, Ялта и Харьков - югоросские города. Украина и горцы Кавказа вообще отсутствуют в природе - один этот факт способен очаровать российских читателей. Но венец всего - сбылась двухвековая идея-фикс! - господство Югороссии над проливами Босфор и Дарданеллы вместе с оккупацией Стамбула.
Как бывший замполит и нынешний почитатель самодержавия, Звягинцев идет навстречу массовому сознанию россиян, в котором Николай Второй и Ленин, Колчак и Чапаев уживаются в одном пантеоне великих предков и выдающихся деятелей Отчизны. Белая Югороссия заключает мир с Советской Россией. Разного цвета русские одинаково противостоят замыслам сверхразвитых инопланетян.
Российская "оборонка" нашла в лице Звягинцева своего искреннего певца. Концерн "Росвооружение" просто обязан выплачивать писателю-фантасту гонорары за рекламу. Чего стоит только описание русской удали в альтернативном 1921 году: на югоросском линкоре "Генерал Алексеев" ("Императрица Екатерина Великая") установлены боевые вертолеты "Ми-28" и ракеты "Москит", залпом которых уничтожается весь английский флот.
Кстати, антибританским духом тексты Звягинцева буквально переполнены. Зато сквозит симпатия к Германии. Один из немецких героев-разведчиков хочет объединить НСДАП с Компартией Германии. Проводится писательская мысль: некие закулисные силы (Британия и США, инопланетяне и космополиты из "Системы") специально стравливали русских и немцев в реальном 20-ом веке, иначе две великие нации добились бы вместе мирового господства. Очевидно, что идея русско-немецкого единства - это не только обращение к симбиозу Обломова-Штольца и ностальгия по звездному часу Молотова-Риббентропа. Здесь еще и реверанс в сторону бывшего разведчика Путина: в современной России все немецкое стало таким же модным, как и дзюдо.
Евреи и сионизм
Еврейская тема стала заметной частью новорусской действительности. Чем меньше остается в России реальных евреев, тем более гротескными выглядят евреи в беллетристике, а значит и в массовом восприятии. В случае Василия Звягинцева русская литература и околонаучная фантастика обрели парадоксального семитофила, который периодически подыгрывает старым антисемитским стереотипам своих читателей.
Популярный фантаст использует расхожие мифы о продажности евреев ("вербовать русских офицеров куда сложнее, чем евреев-интернационалистов красной охранки"). Даже после всех разоблачений фальшивки, "Протоколы сионских мудрецов" еще внушают уважение автору бестселлеров. Главные герои Звягинцева хорошо воспринимают такой пассаж: "Ермак, Ермолов, Скобелев - все они создавали империи, которые служили благу цивилизации. А что нам хотят навязать взамен? Протоколы сионских мудрецов? Американизм в фарисейской трактовке Теодора Рузвельта? (Не хочу), чтобы вами помыкали неизвестно откуда взявшиеся люди, желающие доказать, что то, что хорошо для банка "Соломон Бразерс", хорошо и для человечества".
В нынешней России "еврейский колорит" уже перекочевал в область анекдотов. Намек на Одессу неизбежно сопровождается заплесневевшими остротами на еврейскую тему: "Снова я из вершителя судеб мира становлюсь просто мужем тети Хаи. Как это называется в Одессе"; "Вам оно нужно? - ответил хозяин, как если бы был одесским евреем старых времен". По Звягинцеву, еврейскость - это не только предмет для ухмылок, но и нечто старое, унылое, безжизненное ("Фасады домов были обшарпаны, и даже порыжевшие лапсердаки старых евреев производили грустное впечатление"). Для веселого контраста писатель облачает робота в одежду пожилого хасида; именно с такой маскировкой киборг появляется в штабе врангелевской контрразведки, вызывая фурор среди офицеров-антисемитов.
Пишущие о евреях часто наполняют страницы изрядной чушью. Так, творец альтернативной утопии указывает, что "шабат-гой - это еврей, не соблюдающий праздник Субботы". Старый еврей (у Звягинцева: "классический хасид, может быть, даже цадик") потребляет на ресторанной кухне в Ялте судки с недоеденной пищей (видимо, забыв о кашруте). Офицер спецслужб России 2056 года вникает "во взаимоотношения между евреями-ортодоксами и любавическими хасидами" и является "командующим всех религиозных военных формирований: православных монастырских дружин, стражей ислама и еврейской "Хаганы".
Но симпатия к евреям пробивается через все наслоения традиционной юдофобии благодаря :сионизму. Главный герой эпопеи Звягинцева - русский супермен Александр Шульгин, одобряет проект сионистов. Шульгин, ведущий сложнейшую игру с могущественными инопланетными цивилизациями, знаком с идеями Теодора Герцля. Шульгин согласен с тем доводом, что собирание евреев на их родине поможет всем остальным нациям: "Может быть, они станут наконец настоящим народом, посвятят себя нормальным вещам, заведут себе армию и флот. И перестанут мешать нормальным людям в собственных государствах жить так, как они хотят. И провоцировать антисемитизм, от которого сами же потом страдают".
Чем дальше писатель увлекается сионизмом, тем больше растет ощущение Звягинцева: будущая Россия станет союзником еврейского государства. После теплой встречи Путина с Шароном в сентябре 2001 года можно ожидать, что фантаст скоро отреагирует на усиление российско-израильского сотрудничества, учитывая, в особенности, сочувствие его читателей-россиян к Израилю (аналогии с Чечней, общий враг - исламская угроза, и т.д.). А пока мы располагаем таким футуристическим обзором середины 21-го века от Василия Звягинцева ("Время игры"): славный полковник Георгий Суздалев, знающий иврит (!), ведет бои на южном участке свободного мира - возле Асуана (!), причем еврейские врачи в Каире (!) спасают ему жизнь после тяжелейшего ранения.
Военный заговор (советы Путину)
Утопическое будущее России, по Звягинцеву, уходит корнями в правильно задуманную и осуществленную операцию 2004-2005 годов. Перед нами как раз тот случай, когда русская словесность не только берется развлекать умы, но и пытается навязать свои советы по обустройству державы. Если Чернышевский в снах героини будил революционный порыв россиян, то Звягинцев предсказывает стабильное будущее России, усыпленное авторитарной властью военного переворота.
Писатель так подробно и сладостно описывает механику захвата ключевых позиций военными, что его фантастика воспринимается уже не как литература, а как учебное пособие для пиночетов. Василий Звягинцев между строк верноподданически советует Владимиру Путину: "Пора! До 2004 года осталось совсем чуть-чуть. Надо начинать, и страна примет ваши действия". Как же должно выглядеть спасение России?
Все происходит тихо и с соблюдением демократических правил игры. Никакого солдафонства и танкового расстрелы парламента ("не одномоментный путч, а вирусная инвазия"). Вирусом становится проникновение лучших армейских офицеров на все высшие должности страны. Создается закрытый военный клуб, который и отбирает по специальным методикам самых умных и талантливых. "Клуб" превращается в теневую и всеобъемлющую систему власти, причем российская буржуазия сама становится на задние лапки перед этой силой, спонсируя своими миллиардами данный проект. Умнейшие офицеры двигают Россию в первую пятерку развитых стран мира. Преступность уничтожается жестко и без сантиментов: "Отчего же нельзя устранить заведомого преступника, на которого есть все необходимые доказательства, а отсутствует лишь формальность - приговор судьи".
В итоге Россия 2056 года имеет "весьма высокий уровень и одновременно спокойный темп жизни. Люди тоже приятные по всем параметрам. Доброжелательные, довольные собой и не испытывающие комплексов по отношению к окружающим, примерно на одном уровне зажиточные". Большая часть 400-миллионного населения страны (это при нынешнем-то демографическом упадке до 145 миллионов! - Ш.Б.) занимается наукой, искусством, туристическим бизнесом, летает к звездам и прибыльно продает ноу-хау. Перед нами - полная противоположность нынешней страны.
Инженер человеческих душ Василий Звягинцев осмеливается конструировать ползучий военный переворот в будущей России по целому ряду причин. Во-первых, миллионы россиян, которые связаны с ВПК и армией, хорошо воспринимают курс на "закручивание гаек" и реанимацию "непобедимой и легендарной". Во-вторых, писательская смелость базируется на угадывании кремлевских желаний. Схема внедрения военных и кагэбэшников на высшие посты в государстве не высасывается из воздуха, а создается самой российской современностью. Если Владимир Путин делит страну на генерал-губернаторства и ставит генералов управлять федеральными округами, то писатель лишь доводит президентскую идею до логичного финала.
В России снова меняют историю: сверху намекает правительство, что, мол, хватит "чернухи", даешь великое прошлое стабильной державы; снизу идет поддержка со стороны писателей, создающих альтернативную историю в угоду имперским амбициям возрождающейся нации. На наших глазах возникают фантазмы новой России. Это увлекательное мифотворчество способно погрузить и власть, и литературу, и читателей-избирателей в такие опасные глубины, из которых потом очень трудно выныривать к здравому смыслу. Или, словами Василия Звягинцева: "Ловушки Сознания, стерегущие Гиперсеть от попытки проникновения в нее посторонних мыслеобразов, всегда на боевом взводе и готовы подсунуть нарушителю правил такую псевдореальность, что не выбраться из нее никогда".
Шимон Бриман, 2000
